Меню
16+

Официальный сайт администрации городского округа Нижняя Салда

Если Вы заметили ошибку в тексте, выделите необходимый фрагмент и нажмите Ctrl Enter. Заранее благодарны!

Долбилова (Горланова) Александра Ивановна

  • Архивные данные:
    Долбилова (Горланова) Александра Ивановна
Долбилова (Горланова) Александра Ивановна.

Комсорг мартеновского цеха Нижнесалдинского металлургического завода Александра Горланова (Долбилова), а звали все ее Шура, в первые дни войны написала заявление в райвоенкомат с просьбой отправить ее на фронт. Однако ждать пришлось более полугода. И лишь помогло обращение ЦК ВЛКСМ к девушкам, призывавшее добровольно заменить мужчин в некоторых армейских частях.

4 апреля 1942 года нижнесалдинский военком П.С.Тютин собрал девчат-добровольцев перед отправкой в армию и сказал:

- Комсомольские комитеты отбирали лучших. Потому, как вы себя покажете, будут судить о всех уральских девушках.

Торжественно, с оркестром, провожали от клуба металлургов комсомолок Нижней Салды и её окрестностей. Сорок шесть девушек отправлял наш район в неизвестность, отправлял на подвиг. Среди них была худенькая, быстрая и решительная Шура Горланова, комсорг мартеновского цеха СМЗ. Она выросла в семье грузчика, в которой, кроме неё, было еще восемь детей. Она работала на металлургическом заводе с пятнадцати лет; была свободным человеком и не могла позволить врагам безнаказанно хозяйничать на родной земле. Через полтора месяца умелая пулемётчица Шура Горланова уже защищала от вражеских самолётов подмосковную станцию Уваровка, в трех километрах от передовой.

В начале зимы 1942 года в составе пулемётного взвода, Шуру Горланову перевели в Можайск, где девушка и прослужила до конца войны. Полностью разрушенный и на три четверти заминированный Можайск немцы бомбили еще чаще, чем Уваровку, потому что через него шли все эшелоны на Западный фронт. Про этот город говорили тогда — «можайское пекло». Здесь, в Можайске, спустя почти два года и отличилась комсомолка из Нижней Салды Шура Горланова. Отличилась уже тогда, когда немцы были отброшены за Вислу. Когда налёты на Москву почти прекратились и некоторые офицеры Московского ПВО совершенно успокоились.

К тому времени Шура была уже не только пулемётчицей, но и старшим воздушным разведчиком. В глухую октябрьскую ночь 1944 года девушка несла вахту близь командного пункта своей роты. Ночь была тихая, безлунная и облачная. И той ночью думала девушка не столько о вражеских самолетах, сколько о том, что уже целый месяц нет писем с Черноморского флота, от Коли Долбилова, её земляка и давнего друга. Высокий, светловолосый и немногословный Коля был моряком, защищал осажденный Севастополь, воевал на Кавказе, не раз лежал раненый в госпиталях. Тогда еще не виден был конец войны, еще не знала девушка, что всего через год станет Колиной женой. Разве можно знать такое наперед?

Среди этих дум Шура Горланова не прозевала очень далёкий и еще не ясный рокот мотора. Самолёт шел с запада, и мотор его шумел необычно. Его звук был не похож, ни на наши моторы, ни на немецкие. Она сняла телефонную трубку и сообщила на КП роты:

- С запада, идёт неизвестный самолёт. Приблизится — открою огонь!

- Еще чего выдумала? — ответил командир роты лейтенант Невздоймишанко, дежуривший в ту ночь на КП, — Наши уже в Прибалтике!

А невидимый в темноте самолёт с незнакомым мотором уже стал делать разворот. О своих самолётах всегда сообщали заранее. У своих были бортовые огни, а у этого не было. Шура отлично понимала, что может последовать за разворотом неизвестного самолёта. Обстрел, бомбёжка... Тут было, что бомбить.

И поэтому Шура впервые в жизни не подчинилась приказу. Она была уверена, что самолёт — вражеский. Она открыла огонь по слуху, не видя в темноте самолёта. Она расстреляла целую ленту, и лишь когда самолёт надымил и обозначился его силуэт — не наш, не знакомый, ударили пулемёты с соседних позиций.

Дымящий самолёт, постепенно снижаясь, ушел за дальний лес, и вскоре там полыхнуло. Но не сразу, не быстро. «Наверно лётчик выскочил», — подумала Шура, — «Поймают ли?» Она опустила бинокль и увидела перед собой взбешенного лейтенанта, у которого ноздри раздувались от ярости. «Приказ нарушила?» — выкрикнул он, — «Свой самолёт сбила! Утром собственноручно перед ротой расстреляю!» Он повернулся и пошел на командный пункт, как-то резко ссутулившись. Потом воткнул наган в кобуру и обхватил руками голову.

«Не расстреляет!» — почему-то очень спокойно подумала Шура, — «Не наш самолет. Разберутся». Однако утром, как и положено, в таких случаях, сняла ремень, пилотку и пришла на КП. Лейтенант кричал что-то в трубку и казался бодрым, веселым, словно и не было позади бессонной, тревожной ночи. Бросив трубку, он мельком взглянул на Шуру и отрывисто опросил:

- Это что за растрёпа?

- Явилась под арест, товарищ лейтенант!

- Немедленно одеться!

Шура радостно выбежала из землянки и уже через три минуты явилась в пилотке, затянутая широким армейским ремнём.

- Утверждаешь, что это был не наш самолет? — спросил лейтенант, не глядя Шуре в глаза.

- Утверждаю!

- Верно делаешь!

Через день Горланову и еще нескольких пулемётчиков повезли к месту падения и сфотографировали на фоне сбитого самолёта. Это была новая транспортная немецкая машина, не известная нашим зенитчикам. Она несла в наш тыл диверсантов. Самолёт сел на брюхо и диверсанты разбежались, но уйти не удалось никому.

В конце октября Горлановой вручили медаль «За Отвагу». С тех пор прошло больше четверти века. В сентябре Александра Ивановна и Николай Львович Долбиловы будут отмечать серебряную свадьбу. А в конце мая в просторном доме Долбиловых было большое шумное торжество. Мартеновский цех СМЗ отмечал пятидесятилетие Николая Львовича, бывшего черноморского матроса, защитника Севастополя, а ныне машиниста завалочной машины, четверть века безупречно проработавшего в цехе. Почти вся смена во главе с начальником пришла на это торжество и очень многие соседи с широкой улицы Рабочей молодёжи, Долбиловы живут в ладу с соседями.

Вообще нынешний май был шумным в доме Долбиловых. Вернулся из армии старший сын, Владимир, и поступил вальцовщиком в прокатный цех. Ушел в армию младший сын Валерий, монтажник-высотник. И 25-летие Победы — в мае. Как не отметить это хозяевам-фронтовикам.

Александра Ивановна устала за этот месяц. Ведь на домашние праздники отпуска не дают. А на заводе у неё хоть и маленькое и незаметное, но важное и нелёгкое хозяйство, без которого предприятию тоже не обойтись. Александра Ивановна заведует прачечной, которая приводит в порядок спецодежду рабочих и обеспечивает чистым бельем детские сады. Заводскую прачечную не упоминают в праздничных отчётах, о ней не говорят на планёрках у директора, не хвалят, не ругают. Но только потому, что она очень чётко, безотказно работает и не создаёт ни каких проблем.

У Александры Ивановны вроде бы «тихая» работа. В её цехе шумят лишь стиральные да швейные машины, центрифуги и сушильный барабан. Но это не означает, что коммунистка Долбилова (а в партии она уже 26 лет) отсиживается в тихой заводи. Ведь потребности завода в спецодежде и чистом белье для детей непрерывно растет, а средств на расширение прачечной пока нет. И Долбилова, понимая это, так организует работу своего небольшого коллектива, чтобы он давал максимум продукции при минимуме затрат.

Александра Ивановна всё такая же худенькая, быстрая и решительная, как в юности. И такая же немногословная и тихоголосая. Но если что она скажет — не возразишь. Нечем возражать.

9 мая нынешнего года бывшие бойцы 2-й зенитно-пулемётной дивизии собирались в Москве, ездили по столице и ее пригородам, отыскивая немногие уцелевшие следы своих давних боевых позиций. Приезжали в Москву делегации бывших пулемётчиц и связисток из Свердловска, Нижнего Тагила, Первоуральска, Билимбая. Хотели послать приглашение и Александре Горлановой. Да адрес ее был еще неизвестен. Через пять лет ветераны дивизии будут собираться в Москве снова. И тогда уже в Нижнюю Салду приглашение наверняка уйдёт.

И. Давыдов, «Уральский рабочий» №169, 22 июля 1970 г.

Добавить комментарий

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные и авторизованные пользователи. Комментарий появится после проверки администратором сайта.

22