Ячменев Николай Ильич

В декабре 1965 года свердловчане прочитали рассказ журналиста Г.Алексеева, напечатанный в «Вечернем Свердловске». Речь шла о рабочем Уралмашзавода, коммунисте Семене Ивановиче Киневе и о трудной судьбе, выпавшей на его долю в годы Великой Отечественной войны. Выполняя задание командования дивизии, попавшей в окружение в начале войны, политрук Кинев был заброшен в тыл врага на границе с Латвией для диверсионной работы, но попал в плен.

Семен Иванович Кинев жил и учился в Нижней Салде. В редакции «Салдинского рабочего» он рассказал о своей встрече в фашистском госпитале для военнопленных с другом юношеских лет, нижнесалдинцем Николаем Ячменевым (1912-1943 г.)

Из материалов газеты «Салдинский рабочий» №82 от 11 мая 1968 года:

«Коммунист Николай Ячменев с первых дней Великой Отечественной войны автоматчиком на танке прошел со своими боевыми друзьями фронтовые дороги в составе Украинского и Белорусского фронтов. При штурме сильно укрепленного пункта на Украине он был ранен. В беспамятном состоянии был взят в плен и отправлен в госпиталь для военнопленных.

В 1943 году жена Николая получила на него похоронку: «Ваш муж, Николай Ячменев пал смертью храбрых в боях за честь и независимость любимой Родины…» А в это время Николай, весь закутанный бинтами, лежал на больничной койке немецкого госпиталя, вспоминал и не мог вспомнить, как он сюда попал. Здоровье к нему возвращалось медленно. Медикаментов нет. От недоедания раны гноились, но Николай верил, что выздоровеет и уйдет отсюда. Жизнь текла однообразно. В казарме на двухъярусных сплошных нарах стонали раненые. Здесь не соблюдались ни какие правила санитарии, не было и медицинской помощи. Врача, пытавшегося хоть немного облегчить учесть больных, выдал провокатор. И доктора, русского человека, тут же за казармой расстреляли.

Однажды в казарме появился новый человек. Он рассказывал солдатам о больших победах советских войск под Москвой и Сталинградом, о том, что Красная армия движется все дальше и дальше на запад. Николай слушал, и голос военнопленного показался ему страшно знакомым. Где и когда он его слышал? И вдруг вспомнил. Это же Семен Кинев, друг его юности, который жил и учился в Нижней Салде вместе с ним.

Хотелось броситься и закричать, предупредить, чтобы такие беседы он не проводил так открыто. Здесь есть провокатор, который выдаст его немцам и погибнет Семен! Но кричать нельзя, а вот встретиться наедине обязательно надо. И встреча произошла быстро и неожиданно. На другой день утром Кинев снова пошел в казарму тяжелораненных. Навстречу ему медленно шел человек в побелевшей солдатской гимнастерке. Голова его была вся в бинтах. Лицо его показалось Киневу знакомым.

«Я Николай Ячменев из Нижней Салды. Может, помнишь?» — Семен отшатнулся. Разве мог он в этом изможденном человеке узнать Николая, с которым вместе работали в комсомоле, шустрого все успевающего парня, друга юношеских лет.

«Коля, запомни! Только для тебя я — Семен Кинев. Для других я — Павел Брагин», шепотом сказал другу Семен. Николай рассказал Семену о тяжелой, невыносимой жизни в лагере, о голоде и кусочках хлеба с примесью опила, о ненадежных людях, которые еще не известны.

О том, что новый военнопленный ведет агитацию в казармах и своими сообщениями об успехах советских войск сорвал вербовку пленных в армию предателя Власова, немцам сообщили быстро.

Семена Кинева допрашивали ежедневно. Он выдал себя за колхозника деревни Нелоба, беспартийного и указал, что здесь есть его земляк Николай Ячменев, и он может это подтвердить. Но как предупредить Николая? Ведь его будут допрашивать и при допросе будет присутствовать Смирнов, выдававший себя за врача-хирурга и друга пленных. В действительности, это был предатель и изменник Родины. По его доносам погибли десятки советских людей.

Предупредить друга Семену удалось перед самым приходом в казарму Смирнова. «Коля, слушай», зашептал Семен. «Сейчас тебя будут допрашивать. Ты учти, мы с тобой из одного колхоза Нелобского. Оба призывались в одно время. Ни в партии, ни в комсомоле не состояли. Понял? Сейчас придет Смирнов. Он не врач, а провокатор. Сообщи ребятам…»

Показания Николая Ячменева облегчили участь Кинева. За неимением улик его отправили на работу к латышским крестьянам. Николай на допросах молчал. Молчал, чтобы сохранить жизнь друга, коммуниста-агитатора. Кинев остался жив лишь потому, что у него был настоящий друг, советский человек Николай Ячменев.

Николай Ячменев погиб. Можно лишь предположить, что его замучили немцы при допросах, или его сломили кровоточащие раны и недоедание. Но он до конца остался советским человеком…»